Писался как-то у меня реферат на тему реформы языка, и в процессе исследования этого вопроса выплыло, что, в частности, одна из реформ русского языка была проведена Петром Первым, и, в частности, было совершено <олатинивание> кириллицы – т.е. приведение ее начертания к более похожим на западные стандарты.
Естественно, и на западе есть похожий на старославянский язык, весь в завитушках и архисложного начертания, так и называется – Готика. Но, естественно, для повседневного применения нужен более удобочитаемый и дешевый в изготовлении шрифт, и он в то время уже был.
Наличие такого шрифта было обусловлено тем, что в то время уже был устойчивый спрос на книги, вот насчет газет не помню, были или нет. Притом спрос на книги дешевые, соответственно на дешевую бумагу, дешевый, но разборчивый шрифт и наибольшую скорость печати.
В России уже была тенденция к введению рынка печатной светской литературы. Думаю, если бы не реформы Петра, как это ни прозвучит кощунственно для некоторых, к моменту языковой реформы она бы и так была проведена – только тихо, без жертв и перегибов, что для него было традиционно.
Что я имею в виду под <тенденцией>? Театр <Тишайшего> Алексея Михайловича. Был у него дворцовый театр. И пьесы там были донельзя светские. И пользовались успехом среди высшего света. Еще бы лет 30-40, я думаю, и был бы и публичный театр, и масса частных печатников, все, как любят некоторые выражаться, <как у людей>.
Но вернемся к Петру. Итак, завоевана Прибалтика, построен Питер – город, который был построен именно там, где Петр захотел его строить, проведены многие реформы. Дошли руки и до русского языка, как письменного, так и устного. Естественно, ко многому приложил руку лично Ломоносов, но те источники, которые мне встретились, почему-то однозначно указывают на личную роль Петра в создании нового начертания алфавита.
Почему так произошло – несомненно, такая важная вещь, как новый алфавит, тем более то, что должно остаться в веках – начертание алфавита, не могло остаться без пристального внимания царя-реформатора.
Какой опыт у царя был к этому времени касательно начертания алфавита? Большей частью западный, т.е. там, где он предпочитал жить, где ему нравилось. А где был на тот момент в России уголок этой самой западной жизни, а особенно, близкой к Питеру? В Эстонии, тем более что Петр вряд ли забыл Нарву и прочее. И именно сам факт войны в Прибалтике и близкое положение Эстонии и повлияли существенным образом на то, что Петр сделал русский алфавит похожим по начертанию на латиницу, и, скорее всего, именно в эстонском варианте.
Что его терзало тогда, в момент кристаллизации идей о будущем русского языка? Радость победы? Горечь от первых поражений? Боль от сознания того, что при взятии Нарвы погибли многие его личные друзья? Этого, боюсь, мы не узнаем никогда.
А возможно и то, что в той же Эстонии был разработан и свой вариант русского шрифта, поскольку многие русские купцы были в Ревеле частыми гостями, и в ряде случаев было жизненно необходимо обеспечить им комфортное пребывание – от этого зависела прибыль торгового города, его процветание и, в конечном итоге, его жизнь. Вполне возможно, что Петр видел образцы этого <латинизированного>, а на самом деле просто упрощенного шрифта в процессе военных походов для завоевания Прибалтики, и, я думаю, очень хорошо его запомнил.
Теперь представьте себе, что произошло, если этот шрифт был подложен императору в качестве решения вопроса о реформировании языка? Один взгляд – и в памяти вновь все оживает – и уже мертвые друзья еще живы, и победа так близка, и ощущение восторга от сделанного полнит грудь, и столько еще всего надо сделать, и целая жизнь еще впереди... А теперь что? Мышиная возня, соратники грызутся за спиной, денег нет, флот гниет, остальные монархи злобно хихикают, население разбегается... Только память осталась... В шрифте. Шрифте покоренной страны, когда император был еще молод. Ну и что, что покоренной, теперь это часть империи, так что – пусть будет такой шрифт, а потомки пусть помнят, и враги пусть знают – все ими сделанное Россия обратит себе на пользу.
Так и произошло. Шрифт есть до сих пор, хоть уже и никто не помнит, откуда он взялся на самом деле, да и про то, что он был утвержден лично Петром стали уже забывать.
Но шрифт есть. Почти как колесо – такой же простой, но без него – никуда.